But in fact, only prince lived happily ever after.
Ох, как же давно мы не беседовали так хорошо за бутылочкой вина. На кухне, освещенной одной только настольной лампой, с виноградом и патефонной музыкой, хорошо.
Вечер оставил по себе прекрасное впечатление, несмотря на то, что темы разговора были таковы, что неоднократно хотелось стучать кулаками в кирпичную стену. И головой тоже.
Поговорили о военных фильмах, и о тех чувствах, тех эмоциях, которые передали нам старшие поколения, помнящие войну. Обсудили возможные причины поражения немецких войск и странного поведения Сталина (вывели целых три версии). Коснулись атомных подлодок и человеческой воли к жизни. Провели сравнительный анализ фашистских и советских лагерей, обсудили страшные эксперименты. Вспомнили революцию и книги о ней. Обсуждали архетипичность некоторых образов, наводящих ужас и тоску. Решили, что украинская литература, посвященная вопросу революции, по-настоящему ужасна, и поэтому надо немедленно перечитать ее...
Но был это живой интеллектуальный разговор, и было это хорошо. Он поднял множество образов и ощущений, как будто бы я могу вместить в себя сотни и тысячи человеческих жизней. Но все эти люди - всего лишь тени. Поэтому я могу чувствовать то, о чем не помню, но не ярко, а приглушенно, смутно.
А все началось с того, что кому-то пришло в голову читать вслух стихотворение, посвященное Чернобыльской катастрофе. Сказали мне, что читать мне стихи и Майору, а значит, и ему в будущем обеспечены все эти ужасные беседы о самом страшном, что есть в жизни. Вот какую ему встречу тут готовят эти коварные люди)
Вечер оставил по себе прекрасное впечатление, несмотря на то, что темы разговора были таковы, что неоднократно хотелось стучать кулаками в кирпичную стену. И головой тоже.
Поговорили о военных фильмах, и о тех чувствах, тех эмоциях, которые передали нам старшие поколения, помнящие войну. Обсудили возможные причины поражения немецких войск и странного поведения Сталина (вывели целых три версии). Коснулись атомных подлодок и человеческой воли к жизни. Провели сравнительный анализ фашистских и советских лагерей, обсудили страшные эксперименты. Вспомнили революцию и книги о ней. Обсуждали архетипичность некоторых образов, наводящих ужас и тоску. Решили, что украинская литература, посвященная вопросу революции, по-настоящему ужасна, и поэтому надо немедленно перечитать ее...
Но был это живой интеллектуальный разговор, и было это хорошо. Он поднял множество образов и ощущений, как будто бы я могу вместить в себя сотни и тысячи человеческих жизней. Но все эти люди - всего лишь тени. Поэтому я могу чувствовать то, о чем не помню, но не ярко, а приглушенно, смутно.
А все началось с того, что кому-то пришло в голову читать вслух стихотворение, посвященное Чернобыльской катастрофе. Сказали мне, что читать мне стихи и Майору, а значит, и ему в будущем обеспечены все эти ужасные беседы о самом страшном, что есть в жизни. Вот какую ему встречу тут готовят эти коварные люди)
А я, кстати, с удовольствием послушаю, поучаствую и может сам тоже чего-нибудь прочту и надеюсь получится тоже душевно)
Музыка замечательная.
Джон сказал, что в ней чувствуется Одесса. Я подумал и не могу не согласиться с ним: да, определенно Одесса начала 20-го века)